Я думаю, что многим знакомо это неприятное чувство пустоты и, наверное, даже безысходности. Возможно, даже без особой причины. Это может быть день рождения, важный экзамен, Новый год или просто случайная дата. Это странное ощущение... Волнения? Возможно. Тревоги? Вполне вероятно. Того, что твоя жизнь вот-вот изменится и уже никогда не станет прежней? Совершенно точно.
Роуз прищурилась, до боли в глазах вглядываясь в сверкающие на солнце окна старого замка. Снова и снова. Уизли и сама не знала, что или кого она так отчаянно пыталась там разглядеть. Сейчас было лишь 3 вещи, в которых она была уверенна наверняка.
Первое - она стояла в такой позе последние минут десять, о чем говорили уже не только наручные часы, от которых, правда, толку было не больше, чем от не летающей метлы, ибо они постоянно опаздывали, но и ноющие мышцы. Ну, и пятна перед глазами. Негоже так долго смотреть на солнце.
Второе - сегодня был последний день, который Ро предстояло провести на территории замка. И он уже подходил к концу. Чемоданы собраны, все волшебные карточки упакованы и спрятаны в присланный бабушкой на новый год вязаный шарфик, волшебная палочка.. Ну, она тоже должна быть где-то поблизости. Совсем скоро начнется посадка на поезд, и особо пунктуальные студенты, а таких большинство, уже направились на платформу. Единственное, что не было уложено и приготовлено к отъезду, именовалось Локи, было рыжим, ободранным, и постоянно куда-то убегало. Оно же в данной ситуации было третьей вещью, в которой Роуз, увы, не сомневалась.
Кот, несомненно, опять куда-то сбежал. За 6 лет бок о бок с Уизли этот монстр так и не выучил единственное существующее для него правило - не убегать никуда перед отъездом из Хогвартса. Возможно, он каждый раз надеялся, что хозяйка про него забудет, что он сможет жить на воле и бесконечно радоваться жизни. Увы, еще ни разу ему так не повезло, ибо его каждый раз находили. А жаль.
Или он сам приходил. От того ли, что повздорил с местными кентаврами, или не приглянулся какому-нибудь единорогу - неизвестно.
Так или иначе, первое время Роуз ужасно за него волновалась. Даже однажды ночью умчалась за ним в лес. Кота она там в итоге так и не нашла, да и сама умудрилась потеряться. Ей очень повезло, что ее весьма своевременно тогда нашел старшекурсник. Удивительно то, почему он тогда девочку там же и не бросил. Всю в снегу, с ветками в волосах, с не сгибающимися пальцами и абсолютно безумными глазами. Роуз никак не могла вспомнить, что она тогда говорила, и говорила ли она вообще. Вот только все зимние каникулы дома она проболела. С жаром, с хрипами, в бреду - все как положено. Может, все дело как раз в лихорадке, но девочке постоянно снилась та ночь в лесу. И тот старшекурсник. Что весьма странно, потому что Роуз и имени-то его на тот момент не знала. И в школе его в том году ни разу больше не видела. Как и в следующем. А потом Уизли о нем благополучно забыла. И не вспоминала до самого пятого курса, где в первый же день увидела его за столом преподавателей. Надо заметить, что за все шестнадцать лет Розу ничто так не удивляло. И, если честно, то что-то подсказывает мне, что уже не удивит. Она тогда даже тыквенным соком подавилась, точно. И мне, наверное, никогда не понять, что именно в тот раз так удивило старшую Уизли. В любом случае, после минут сорока крайне напряженного размышления Ро пришла к выводу, что этот учитель ее все равно не узнает, да и не вспомнит, наверняка. Ни о ней, ни о том случае в лесу. А Роуз решила, что и напоминать учителю об этом не будет. Ну да, он же всего лишь спас ее от не самой приятной смерти от холода, челюстей огромного паука или еще какой-нибудь твари. Ерунда, такие вещи мало кто запоминает.
Роз прикрыла лицо руками, потирая виски холодными пальцами. Слишком холодными для такой погоды, как, впрочем, и всегда. На свете существуют всего две вещи, которые Уизли так отчаянно ненавидит. Это овсяная каша и предаваться воспоминаниям. И совершенно неважно, добавили ли в кашу клубнику, или о чем Роуз вспоминает. Потому что каша останется такой же противной, а настроение от мыслей о давно ушедшем тоже лучше не станет. В этом и состоит сходство между прошлым и тарелкой каши - и то, и другое всегда остается мерзким, и тут уже никакая клубника не поможет.
Юная Уизли в очередной раз пожалела, что где-то в глубинах школьного лабиринта потеряла очередные свои солнечные очки. Возможно, их стащили пикси, или маленькие гномы, или кто-то из студентов, с кем Роуз не очень ладила. Девушка же продолжала верить, что это целиком и полностью ее вина. Снова. Я думаю, что любой бы на месте несчастной Ро пожалел бы об этом, а особенно сейчас, с учетом того, с какой маниакальной настойчивостью солнце буквально до тла изжаривает земную поверхность. Неудивительно, что хитрый Локи столь коварно удрал в лесную чащу. Опять. Самое интересное, что девушка вот уже ни капельки за своего питомца не переживала. И не переживала она ровно с того момента, как кот принес ей в кровать акромантула. Маленького, правда. И мертвого. Визга было, конечно, для паука таких размеров многовато. Но не в этом суть. Не думаю, что кому-нибудь было бы приятно проснуться лицом к челюстям с мохнатым пучеглазым далеко не только насекомоядным.
Роуз в очередной раз окинула тоскующим взглядом лесную опушку. Как бы обвиняюще это ни звучало, но девушке было категорически лень сходить с последних ступенек старого моста и спускаться к лесу. Благо, сейчас не нужно было на коленях проползать мимо хижины весьма бдительного лесника, ибо тот сейчас следил за малышами с первых курсов, или тщательно обходить самые темные участки Запретного леса, ибо сейчас был день, и солнца было достаточно даже в самой густой чаще. Надо признаться, что Роуз до смерти боится Запретного леса. Боится туда ходить, боится даже думать о том, что боится туда ходить. Это место всегда представлялось ей жутким, страшным, опасным. Нет, Уизли, конечно, не прочь иной раз рискнуть своей, или же, даже чаще, чужой шкурой, но даже она считает себя не настолько сумасшедшей, чтобы без особой необходимости лишний раз сюда приходить. И даже с особой необходимостью. У Ро каждый раз волосы на голове дыбом встают, когда кто-то из сокурсников начинает хвастаться своими ночными вылазками. Сама же Уизли была здесь всего несколько раз, и каждый такой раз с ней случалось что-то ну очень нехорошее. Видимо, это судьба. А, значит, и этот раз отнюдь не должен становиться исключением из общего правила.
У Роуз с детства было несколько ну очень вредных привычек: накручивать волосы на палец во время разговора, постоянно оставлять что-нибудь очень важное на самом видном месте и при этом терять это, и не смотреть под ноги. Последнее, конечно, с натяжкой можно назвать привычкой. Единственное, что связывает эти три совершенно несвязанных действия - возможные и крайне неприятные последствия. В первом случае можно случайно порезаться, во втором - безвозвратно потерять что-нибудь действительно крайне необходимое, а в третьем - серьезно покалечиться. И последнее, честно признаюсь, действительно печально.
Юная Уизли никогда не отличалась особым внимание к деталям. Она не помнила, на какой руке она носит часы, сколько пуговиц на любимой рубашке Эда, или сколько ступенек на мосту у входа на поляну. Ее невнимательность когда-нибудь сыграет с ней очень плохую шутку. Как например сейчас.
Девушка запрокинула голову, пытаясь разглядеть на небе хотя бы одно спасительное облачко. Хотя бы что-нибудь, хоть немного на него похожее. Спешу отметить, что смотреть наверх - не самая лучшая затея, когда спускаешься по ступеням. Уизли даже сообразить толком не успела, что произошло. Она просто шла, а потом..
Знаете, такое неприятно чувство, когда от страха все внутри внезапно сжимается и обрывается? И остается только зудящая пустота, от которой все внутри словно начинает болеть? Когда ощущение полета страшнее приземления, которое вряд ли будет самым удачным. Поэтому Роуз никогда не стать хорошим игроком в квиддич. Уизли не умеет ни летать, ни приземляться. Если лететь, то только в процессе падения, если падать - то только головой о так некстати возникший на поляне камень. И откуда вообще в лесу так много камней?

Отредактировано Rose Weasley (Ср, 20 Июн 2012 18:55)

Никогда не любила эту жгучую пустоту внутри, как будто все самое счастливое в жизни уже прошло и теперь остается только повиноваться и течь вместе со скучным потоком времени. Как будто закончилась книга, которую только что читал взахлеб, и снова накрыла с головой серая бытность. И, казалось бы, нужно поскорее от этого ощущения отделаться, но ведь Дюн у нас порой бывает самым алогичным мазохистом. Вместо того, чтобы поскорее покинуть родную спальню, захлопнуть дверь перед этими отягощающими наступившим спокойствием стенами и резво сбежать вниз по лестнице, вдохнуть ненавистный жаркий воздух и запереться в купе Экспресса, не глядя на замок, Флейн долго и тщательно пакует чемодан, то и дело оглядываясь через плечо и впиваясь жадным взглядом то в каменные стены, то в балдахин над кроватью, то устремляя взгляд за пределы окна, под которым растянулся вдаль чарующий и пугающий Запретный лес. Нетипично для Дюн. Ведь, наверное, больше всего на свете она не любила именно конец учебного года. Каждый раз он приравнивался для нее к своеобразному концу жизни. Но ничего, ведь всего через два месяца – ну или чуточку больше – она снова сюда вернется. И это уже будет завершение ее истории в Хогвартсе. «Странно, только сейчас начинаю осознавать, что ничего особенно запоминающегося со мной так и не произошло. Ничего экстремального, криминального или просто сумасшедшего. Хотя… кхм. Вру, всякое бывало. Но все равно шесть лет как будто в прострации», - дальше девушка из года в год клянется себе непременно совершить нечто экстраординарное на следующем курсе, такое, чтобы было что рассказывать внукам, которые будут слушать, давясь от зависти слюнками. Еще бы, пускай знают, что их бабушка была не просто пыльным чехлом для кресла в гостиной факультета, но и могла поскакать по потолку, распугивая жутких призраков (а еще гонять братьев с угрозами применить на них Antlerius или Eario).  На губах обозначилась жалкая улыбка, к которой не хватало только кажущихся естественными для всех особо чувствительных особ сопливо-слезных водопадов, размазанных по заминированных косметикой лицам. Но Кольбранд, вроде, не из таких.
Наконец, упаковав все вещи, с тяжелым грузом несвершенных дел и упущенных возможностей, тоски по урокам и преподавателям, Фрея, усадив верную Вишенку на плечо, вышла из спальни. По привычке взяла в руки пару учебников, материал которых уже давно пройден и кое-как заучен, но от этого не становится менее приятно ощущать их шершавую и будто бы теплую поверхность, еще сохранившую аромат утренних безумств в Большом зале и на занятиях. Она пересекла прохладную гостиную, преодолела своенравные лестницы, ловко минуя препятствия и пробки в виде тех самых чувствительных особ и просто одиноких романтиков, и остановилась в коридоре, когда Вишенка, к чему-то прислушавшись, внезапно решила пройтись пешком, быстро-быстро спустившись вниз по мантии хозяйки. Только вот пошла, точнее, побежала сломя голову, она совершенно в другую сторону. «Ну вот и куда ее снова понесло? Опять учуяла след того драного черного кота, с которым подралась на прошлой неделе?». Катя за собой чемодан, Дюна устремилась по пустым коридорам: большинство студентов к этому моменту были на улице или где-то на лестницах, как и Фландре, Аллен и Аксель, с которыми уже несколько лет подряд они находили друг друга только в Экспрессе. Стараясь не упускать из виду любимицу, Кольбранд даже припустила бегом, насколько позволял багаж, но остановилась, прокатившись по гладкому каменному полу еще несколько сантиметров, когда услышала чужие шаги.
«Вот только не хватало попасть на глаза кому-нибудь из профессоров. Ведь не послушают, что просто мышку ищу».
Дюна прижалась к стене, будто надеясь, что та, в случае чего, скроет ее от зорких глаз Макгонагалл как мантия-невидимка, а потом заметила беглянку, которая стояла прямо возле угла и странно, возмущенно попыхивала. На цыпочках Дюн подкралась сзади, то ли чтобы не привлекать прошедшего мимо, то ли надеясь обмануть чуткий слух зверька, но не успела она схватить мышку, как та снова сделала резкий старт и рванула по коридору. И Флейн успела заметить, за кем: кажется, это был профессор Талбот, один из любимых учителей Кольбранд, который нес на руках ученицу, в ярко-рыжих волосах которой можно было безошибочно узнать принадлежность к Уизли.
«Кому-то стало плохо? Может, помочь надо?... Вишенка! Чтоб тебя».
- А ну вернись! – тихо-тихо позвала девушка, чтобы не услышал удаляющийся профессор.
«Все равно выбора нет, не уходить же без Вишни… Да и мало ли, может, в самом деле чем помочь потребуется».
Не решаясь пока раскрыть себя, Дюна сделала взмах волшебной палочкой и подвесила чемодан, который мог нашуметь, в воздухе, а потом, как истинный сталкер, время от времени оглядываясь по сторонам, чтобы вовремя заметить ненужного свидетеля, на носочках поплелась вдоль по коридору, в каждом углублении в стене и в полу высматривая свою Вишенку.

Надеюсь, вам когда-нибудь приходилось читать произведения  Пелэма Грэнвилла Вудхауза?  Если нет, то мне вас жаль, с чувством юмора у этого автора все в порядке и между прочим, говорят, у него замечательно получалось придумывать заклинания...  Но я сейчас вам говорю о его не менее замечательном литературном даровании. Есть у него такая увлекательная серия рассказов про Дживса и Вустера. Так вот Эдвард Гарри Талбот за свою не такую уж большую, и как оказалось не совсем опытную во всех сферах, жизнь, частенько ощущал себя Вустером. Хотя бы, потому что если все идеи Дживса завершались удачно, то у вышеназванного персонажа не совсем.
Вот, например, Талбот на данный момент пока нес Роуз на руках в школу, понял две вещи: первое, его сотворенная вода не сильно помогла; второе, правильно говорила мать, нужно знать хоть элементарные правила первой помощи. Что там еще она ему говорила... А, вот, что-то вроде этого: «двадцать четыре года, взрослый мужик, умей вовремя разбираться со своими проблемами». Или это скорей всего фраза его отца.... Уж извините, что в данной ситуации  мозг Эдварда все перепутал. Ну ладно у него есть один плюс в его сторону, Ро ведь почти очнулась. И все-таки ключевое слово это: почти. А что самое критическое, так это, что по дороге к врачу нужно пересечь половину школы, а человека, которого ты несешь на руках не так-то просто привести в сознание в этот момент, когда твои руки, как вы сами понимаете, как бы заняты. Ладно, хоть она голову сама ему на плечо уложила. А уж про то, что нужны знания о том, как вывести ее из забытья, а то бишь представление о лечащих заклинаниях... Друзья, которые хорошо знали Эдда, могли бы вам и рассказать о том, что если его предмет не интересует, то он о нем и имеет небольшие представления. Это только его брату Стефану достаточно было хоть раз в жизни о чем-то прочитать и запомнить настолько, что бы использовать эту информацию в критической ситуации, для Эдда все что он знал, было результатом, того, что действительно тратил свое время и это учил.
Итак, теперь разберемся в том, что лично Эдварду по жизни повезло, с обмороками ему не приходилось иметь дело. Ну, то, есть он испытал его лишь раз в жизни, когда на матче, где против них нечестно играли, он грохнулся, с большой высоты, с метлы, сбитый бладжером. Да и единственное, что напоминало о том случае – это шрам на правой лопатке, идущий параллельно позвоночнику, и уж он точно не помнил, как его приводили в себя. Так, что это явно не очень полезный жизненный опыт и ему приходилось на данный момент усиленно напрягать свой взволнованный мозг и пытаться найти что-то в тех знаниях, которые он имел. Как назло в голову лезли лишь мысли о том, что причиняет человеку темная магия, а это бытовое крушение с лестницы, где  максимум из черное краски – это то, что  были в тени ступеньки,  уж точно к тому не относилось.
- Локи? Э, нет, милая ты ошиблась – «Да уж хорошая альтернатива: либо на меня орут из-за этого кота, либо называют его кличкой. Это походу судьба».
Вполне очевидно, что пора было искать место, где можно посадить Роуз и вновь попытаться привести ее в чувство. Пройдя дальше по коридору. Талбот нашел скамейку, на которой обычно по переменам рассаживались студенты, в ожидании уроков. Усадив на нее девушку, на него снизошла мысль о заклинании, которое как он смутно помнил, должно было выводить из бессознательного состояния. Ну, по крайней мере, он так думал. «Все, в следующем году, пройду с каким-нибудь курсом все эти заклинания и сам их повторю». В этом был еще один плюс его учительства, он постоянно совершенствовал свои знания вместе со студентами.
- Так, Ро, смотри на меня, - осторожно убрав пряди рыжих волос с лица девушки, он, держа ее одной рукой за подбородок, другой полез в карманы джинс за палочкой. Сотворив «Enervate»,  а именно то самое заклинание, которое он припомнил, Эд с большой опаской, медленно, убрал руку от лица Роуз и перешел к ее царапинам. Шестое чувство подсказывало ему, что лучше продолжать болтать, задавать вопросы и добиваться того, что бы она на них ему отвечала, что бы иметь хоть какое-то представление о ее состоянии.
- Милая, скажи мне, как можно было так ухандохаться? Не то что бы я сомневаюсь в твоем редком таланте находить приключения на свою прекрасную пятую точку, но сегодня ты превзошла саму себя. 
Взяв любимую за руку, он повернул ее, так что стало видно ссадину на локте.  Все, можно было расслабиться, с заклинанием «Episkey» Талбот имел дело в своей жизни тысячу раз, начиная с тех лет,  когда в детстве дрался с братом,  и после получив вдогонку подзатыльник от отца, наблюдал за тем, как тот останавливал кровь и  убирал  у него со Стефом ссадины с  царапинами.